Неточные совпадения
Наконец, отдыхая от
животного страха, весь в поту, он
стоял в группе таких же онемевших, задыхающихся людей, прижимаясь к запертым воротам,
стоял, мигая, чтобы не видеть все то, что как бы извне приклеилось к глазам. Вспомнил, что вход на Гороховую улицу с площади был заткнут матросами гвардейского экипажа, он с разбега наткнулся на них, ему грозно крикнули...
Из
животного царства осталось на фрегате два-три барана, которые не могут
стоять на ногах, две-три свиньи, которые не хотят
стоять на ногах, пять-шесть кур, одна утка и один кот.
Симонсон, в гуттаперчевой куртке и резиновых калошах, укрепленных сверх шерстяных чулок бечевками (он был вегетарианец и не употреблял шкур убитых
животных), был тоже на дворе, дожидаясь выхода партии. Он
стоял у крыльца и вписывал в записную книжку пришедшую ему мысль. Мысль заключалась в следующем...
Этот день мы употребили на переход к знакомой нам грибной фанзе около озера Благодати. Опять нам пришлось мучиться в болотах, которые после дождей стали еще непроходимее. Чтобы миновать их, мы сделали большой обход, но и это не помогло. Мы рубили деревья, кусты, устраивали гати, и все-таки наши вьючные
животные вязли на каждом шагу чуть не по брюхо. Большого труда
стоило нам перейти через зыбуны и только к сумеркам удалось выбраться на твердую почву.
Справа у забора
стоял амбар на сваях. В нем хранились кожи изюбров, сухие рога и более 190 кг жил, вытянутых из задних ног
животных. Сваренные панты и высушенные оленьи хвосты висели рядами под коньком у самой крыши.
Долину реки Мутухе можно считать самым зверовым местом на побережье моря. Из зарослей леспедецы и орешника то и дело выбегали олени, козули и кабаны. Казаки ахали, волновались, и мне
стоило немалого труда удержать их от стрельбы и бесполезного истребления
животных. Часа в 3 дня я подал сигнал к остановке.
В сараях при некоторых лавках
стоят чаны, в которых вымачиваются снятые с убитых
животных кожи, издающие невыносимый смрад».
Но это никому не вредило, ни людям, ни
животным, а петухи,
стоя на самом верху куч теплого, дымящегося навоза, воображали себя какими-то жрецами.
Они
стояли на полковом дворе, сбившись в кучу, под дождем, точно стадо испуганных и покорных
животных, глядели недоверчиво, исподлобья.
Во всех углах были устроены норки и логовища в виде будочек, пустых пней, бочек без доньев. В двух комнатах
стояли развесистые деревья — одно для птиц, другое для куниц и белок, с искусственными дуплами и гнездами. В том, как были приспособлены эти звериные жилища, чувствовалась заботливая обдуманность, любовь к
животным и большая наблюдательность.
Лошадей заставляют спрыгнуть на корму, и только испытанное благонравие этих
животных может успокоить ваши опасения насчет того, что одно самое ничтожное, самое естественное движение лошади может
стоить жизни любому из пассажиров, кое-как приютившихся по стенкам и большею частью сидящих не праздно, а с веслом в руках.
Она пошла дальше. Ближе к носу парохода на свободном пространстве, разделенном пополам коновязью,
стояли маленькие, хорошенькие лошадки с выхоленною шерстью и с подстриженными хвостами и гривами. Их везли в Севастополь в цирк. И жалко и трогательно, было видеть, как бедные умные
животные стойко подавали тело то на передние, то на задние ноги, сопротивляясь качке, как они прищуривали уши и косили недоумевающими глазами назад, на бушующее море.
Этого и закону-то, покуль свет
стоит, не бывало, чтобы
животную тварь женским молоком воспитывать.
Слон, величайшее из
животных, но столь неуклюжее, что не может ложиться и спит
стоя, прислонясь к дереву, отчего и называется слон.
На горе Арарат
стоит ковчег в виде огромной барки, из которой Ной выгоняет длинной палкой всевозможных
животных от верблюда до обезьян.
Стоило ему только вглядеться вдаль, чтобы увидеть лисицу, зайца, дрохву или другое какое-нибудь
животное, держащее себя подальше от людей.
— И уже было несколько встреч, совершенно неприятных и даже опасных, — так что Чашин, например, должен был угрожать револьвером, потому что его ударили в глаз. Он
стоит спокойно, как посторонний человек, вдруг подходит дама и оглашает публике: вот — шпион! Так как Чашин подражать
животным не умеет, то пришлось обороняться оружием…
— Они варвары? — возразил один офицер в огромной медвежьей шапке. — Вы слишком милостивы, генерал! Они не варвары, а дикие звери!.. Мы думали здесь отдохнуть, повеселиться… и что ж? Эти проклятые калмыки… О! их должно непременно загнать в Азию, надобно очистить Европу от этих татар!.. Посмотрите! вон
стоят их двое… С каким скотским равнодушием смотрят они на этот ужасный пожар!.. И этих двуногих
животных называют людьми!..
Вершник слезет, чтобы взять повод и провести оробевшее
животное, и вдруг, к удивлению своему, открывает, что лошадь его
стоит, упершись лбом в стену конюшни или сарая…
Накинув на плечи лисью шубу, хозяин
стоял над издыхавшими
животными молча и неподвижно, опустив голову.
Когда я путался с Гарлеем Рупором (он отчалил шесть лет назад, простреленный картечью навылет) — не было ничего подобного: каждый, кто хотел, шел в трюм, где, бывало, десятками
стояли хорошие фермерские быки, разряжал револьвер в любое
животное и брал тот кусок, который ему нравился.
Действительно это оказались горные козы и действительно их было две. Теперь нам уже ясно были видны их темные изящные фигурки среди настоящего ледяного ада. Одна была побольше, другая поменьше. Может быть, это были мать и дочь. Вокруг них льдины бились, сталкивались, вертелись и крошились; при этих столкновениях в промежутках что-то кипело и брызгало пеной, а нежные
животные, насторожившись,
стояли на большой сравнительно льдине, подобрав в одно место свои тоненькие ножки…
Наблюдения Гушке доказали, что чем выше
стоит животное в умственном развитии, тем извилистее и глубже у него изгибы мозговой поверхности, и тем менее они имеют заметной для глаз правильности и симметрии.
Весь ужас их положения в том, что им некогда о душе подумать, некогда вспомнить о своем образе и подобии; голод, холод,
животный страх, масса труда, точно снеговые обвалы, загородили им все пути к духовной деятельности, именно к тому самому, что отличает человека от
животного и составляет единственное, ради чего
стоит жить.
Если бы ему
стоило чего-нибудь возвращение своей свободы и он не искал бы ее, этого самого дорогого для человека естественного права, отличающего человека от
животного, то я понимаю, что он мог бы предпочесть безопасность и удобство жизни борьбе за свободу.
Главное средство борьбы с похотью — это сознание человеком своей духовности.
Стоит человеку вспомнить, кто он, для того, чтобы половая страсть представилась ему тем, что она и есть: унизительным
животным свойством.
То, что во всех нас, людях, есть одно и то же, мы все живо чувствуем; то, что это одно и то же есть и в
животных, мы уже не так живо чувствуем. Еще менее чувствуем это в насекомых. Но
стоит вдуматься в жизнь и этих мелких тварей, и почувствуешь, что то же самое живет и в них.
Для того, чтобы понять, как необходимо отрекаться от плотской жизни для жизни духовной,
стоит только представить себе, как ужасна, отвратительна была бы жизнь человека, вся отданная одним телесным,
животным желаниям. Настоящая человеческая жизнь начинается только тогда, когда начинается отречение человека от животности.
— Аааа… ты кусаться? Очень хорошо, ладно. Так и будем помнить. Значит, тебе плевать на то, что человек есть венец мироздания… царь
животных? Значит, из этого следует, что и Павла Николаича ты укусить можешь? Да? Перед Павлом Николаичем все ниц падают, а тебе что он, что другой предмет — всё равно? Так ли я тебя понимаю? Ааа… Так, стало быть, ты социалист?
Постой, ты мне отвечай… Ты социалист?
Слушая старика, я невольно подумал о том, что, возможно, первобытные люди
стояли к
животным ближе, чем теперешние туземцы.
— Причины? По-видимому, здесь сказывается самое существо человека,
животного, в массе своей злого и ограниченного, склонного к безумию, легко заражаемого всеми болезнями и самую широкую дорогу кончающего неизбежным тупиком. И оттого так высоко над жизнью человека
стоит его искусство!..
Стоит человеку признать свою жизнь в стремлении к благу других, и уничтожается обманчивая жажда наслаждений; праздная же и мучительная деятельность, направленная на наполнение бездонной бочки
животной личности, заменяется согласной с законами разума деятельностью поддержания жизни других существ, необходимой для его блага, и мучительность личного страдания, уничтожающего деятельность жизни, заменяется чувством сострадания к другим, вызывающим несомненно плодотворную и самую радостную деятельность.
Третья причина бедственности личной жизни была — страх смерти.
Стоит человеку признать свою жизнь не в благе своей
животной личности, а в благе других существ, и пугало смерти навсегда исчезает из глаз его.
Каждое отдельное
животное: лошадь, собаку, корову, если я знаю их и имею с ними серьезное душевное общение, я знаю не по внешним признакам, а по тому особенному отношению к миру, в котором
стоит каждое из них, — по тому, что каждое из них, и в какой степени, любит и не любит.
Но как
животному для того, чтобы перестать страдать, нужно признавать своим законом не низший закон вещества, а закон своей личности и, исполняя его, пользоваться законами вещества для удовлетворения целей своей личности, так точно и человеку
стоит признать свою жизнь не в низшем законе личности, а в высшем законе, включающем первый закон, — в законе, открытом ему в его разумном сознании, — и уничтожится противоречие, и личность будет свободно подчиняться разумному сознанию и будет служить ему.
Глебовской. Послать на форпост проведать об нем все равно что не посылать: там
стоит Мурзенкова команда. Если он молчит, так и она не заговорит, хоть жги горячим железом. Сотни его только члены этого
животного.
У входа в опустошенное местечко
стоял на часах солдат из рекрут, недавно прибывший на службу, а как фельдмаршал приехал только накануне из Пскова, то новобранец и не имел случая видеть его карлу. Долго всматривался он издали в маленькое ползущее
животное, на котором развевались павлиньи перья; наконец, приметив галун на шляпе, украшения на груди и шпагу, он закричал...
Ватага двинулась, Ермак Тимофеевич отъехал в сторону и пропустил мимо себя людей. Они прошли, они уже были далеко, а конь Ермака все
стоял как вкопанный среди степи. Умное
животное чувствовало, что всадник тоже как завороженный сидит в седле и не намерен покидать своего наблюдательного поста.
Разумеется, по ее рассказам выходило, что муж был ужаснейшее
животное, проел ее приданое, развратничал, и ей ничего не
стоило выиграть процесс.
Одна часть этой песочной пыли месилась ногами и колесами, другая поднималась и
стояла облаком над войском, влипая в глаза, в волоса, в уши, в ноздри, и главное в легкие людям и
животным, двигавшимся по этой дороге.
Одна кучка французов
стояла близко у дороги, и два солдата — лицо одного из них было покрыто болячками, — разрывали руками кусок сырого мяса. Что-то было страшное и
животное в том беглом взгляде, который они бросили на проезжающих, и в том злобном выражении, с которым солдат с болячками, взглянув на Кутузова, тотчас же отвернулся и продолжал свое дело.
Стоит только понять раз, что это так, что всякая радость моя, всякая минута спокойствия при нашем устройстве жизни покупается лишениями и страданиями тысяч, удерживаемых насилием;
стоит раз понять это, чтобы понять, что свойственно всей природе человека, т. е. не одной
животной, но и разумной и
животной природе человека;
стоит только понять закон Христа во всем его значении, со всеми последствиями его для того, чтобы понять, что не учение Христа несвойственно человеческой природе, но всё оно только в том и состоит, чтобы откинуть несвойственное человеческой природе мечтательное учение людей о противлении злу, делающее их жизнь несчастною.